Пепельная среда

По Москве ходит какой-то прегадкий вирус. Народ серо-зеленый в массе своей, у меня уже третий день утро начинается со вкусного и полезного люголя в глотку, потом обмотаться кошерно-патриотичным павлопосадским платочком, а дальше - марш-марш, зомби, по прогибающейся реальности. Павлопосадские платочки - это любовь, потому что они шерстяные, тонкие и при этом не душат, самое то для перманентно больного горла. Ну и розанчики на них всякие, в моем случае - желто-кремовые.

Вечером на мессе в Луи пели Аллегри, "Мизерере". Прихожане подходили под пепел, тенор манифестируется, хор согласно вступает, выстраивает на срез хрустальные аккорды, то сопрано, то альты пульсируют внезапными перекатами восьмушек, бас в глубине ходит, как смугло-золотая рыбина... Но прихожане как-то кончились, и пепельницу (пепелац?) убрали, и о. Игорь уже руки омыл, сел на кресла - а Аллегри все не кончается! То есть на Сумме, когда прихожан будет куда существенней, его как раз хватит, а тут все ж рабочий день, кому-то транспорт подкузьмил, кто-то на работе, кто-то вирусом доеденный. Так что в Пепельную среду остались хористы без пепельного креста на челе. Зато от души спели, нас даже сам П. Сахаров похвалил...
"Мизерере"! И пусть приход подождет!

Католики! Мы за мир...

о песнях

Тут украинцы повсеместно говорят, как внезапно во время противостояния заново наполнились смыслом слова их гимна, а многим вдруг стало понятно, о чем он, ну и вообще - каждое слово из обязательного к прочтению и необязательного к пониманию заиграло, открылось, оказалось не метафорой, а самой что ни на есть бытовой правдой. Так иной раз бывает, да. Сидишь потом как дурак над хрестоматийным каким-нибудь текстом, внезапно ослепительным и "вот как про меня сказано", и думаешь: ничего себе, все же правда, каждое слово - в точку, а ведь когда еще сложено, и сколько раз при мне это произносили, как же я раньше не слышал? Что-то вроде тех самых лунных рун, которые видны лишь при той фазе луны, в которую были начертаны, и того самого меча, который по руке лишь герою и только в самые тяжелые времена, а в мирное время - ржавая тупая железка в музее краеведения.

До меня вдруг дошло, что песня про нас, здесь и сейчас, есть - и она такая старая и затертая, что о ней попросту забыли. Она как-то стала в синонимический ряд с Митяевским поп-бард-шансоном "как здорово, что все мы здесь севодня", ее слишком затаскали - может, поэтому как-то и не пришло в голову. О ней забыли на Манежке, о ней как-то вообще не очень в последнее время вспоминали. И вдруг оказывается, что она абсолютно в точку. Со всей своей старомодной патетикой, со всей своей элегической меланхолией, не боевая, не марш, не гимн. Но каждое слово, господа мои, каждое слово!

Интересно другое, ну это лично для меня. Это не песня для боя. Это песня для долгой и безнадежной обороны последнего рубежа - себя. Она годна для переклички во тьме. Для атаки - не годна совершенно. Ну с другой стороны, моя родина - СССР, волей-неволей я из тех, кого воспитывали аукающиеся в темноте. У меньшинства, кстати, моих друзей этими "аукающимися" были их родители, а так подавляющее большинство - дети "нормальных" советских семей, вполне счастливых и довольных, несмотря на дикую перманентную усталость мам и почти повальное пьянство отцов, у кого они вообще были. Воспитывали нас, кто придется. Ну, с другой стороны, все мои знакомые ЛГБТ-ребятки тоже родились и выросли среди людей, которые, что называется, ни сном, ни духом. Так вот, первое, чему нас, дурных детей с чокнутыми головами, учили наши старшие, - это выжить, не убояться тьмы и сохранить сопротивление. А чтобы не впасть в шизофрению от двух одновременно поставленных противоположных задач, изволь рассчитать траекторию, прочитать между строк и написать письмо молоком. А потом в этом молоке утопить свинцовый шрифт и отпивать из кувшина, чтоб на столе не осталось молочных лужиц. Вот навык, вкус этого молока со свинцом, он неистребим. Думал, что забыл его, - ан нет, помнишь. Привычно тошнит, а ничего не поделаешь. Уцелеть - и сопротивление.

Есть песни у Окуджавы, которые я люблю в сотни, в тысячи раз больше. И видит Бог, мне бы хотелось узнать более оптимистичную и боевую, ну или на крайняк более любимую. Но "католик должен быть реалистом", как постоянно говорит нам о. Игорь.