tikkey | Entries tagged with пилгримские байки

Интермедия

"Следует признать, что где бы ни оказался в Средние века странник, ему не суждено пропасть - всегда есть на кого положиться. На помощь в трудной ситуации приходят духи, отшельники, звери, неизвестно откуда появляющиеся люди, в крайнем случае - ангелы и Бог. Читая многие из собранных в этой книге историй, проникаешься оптимизмом, даже в тех случаях, когда финал драматичен. Человек в этом мире не одинок, он всегда чувствует на себе постороннее внимание.
Обитателей средневековой Европы окружали сразу несколько населенных миров - и надо ли говорить о том, что любопытство вдохновляло людей на то, чтобы подсмотреть за жизнью каждого из них. Под водой обитали рыцари-дельфины, под землей прятались рыжие низкорослые людишки - наны, в облаках плавали корабли, на островах моря Океана жили отшельники, грешники и разные Божьи твари, где-то там, далеко на западе или востоке, возвышался Рай, а еще во чреве земли сияли
раскаленные докрасна железные плиты Преисподней. Примечательно, что каждый из этих миров был достижим, если только долго-долго идти или плыть в определенном направлении, точнее говоря,"туда, куда глаза глядят". Если вы не отправляетесь к ним, существа из иных миров приходят сами". Горелов Н. Предисловие к "Плаванию святого Брендана"

И потому, други мои, кто сейчас это читает, прошу: помолитесь за Алана Кристиана, каковой сейчас на трассе. Пусть Господь ему поможет благополучно вернуться домой поскорее и в добром здравии! Он перешел границу и получил штамп за 15 минут до окончания срока визы. Аллелуйя!!!
( а дальше про Лурд )

3-4 августа

О том, почему меня не порвало на 1000 кусков от красоты и благодати Французской земли

Ди Курцман предупреждал, что во Франции меня запросто порвет на тыщу кусков от нестерпимой красоты. Видимо, в очах мироздания я все ж имею некоторую ценность, потому что противоэйфорическую терапию провели быстро и качественно. В Провансе, непосредственно на кампине, из закрытой палатки у нас сперли мандолину, Катьку Копейку. Ее

Кэти в свое время расписала виноградом, а Тарас Драк припаял копейку вместо отлетевшего колка. А чехол ее был сшит из гобелена лично

Кэролем. И это счастье еще, что мы, уходя в Эгбель, взяли с собой наши флейты, которые всю дорогу лежали в Катюхином чехле, и взяли-то только для свого удовольствия, уверенные, что Европа и все прочее, кампин уважаемый, охраняемый. Типа как гостиничный номер, елки... Обнаружили мы пропажу, вернувшись на стоянку глубокой ночью, после того как прошли считай 12 километров вверх по горе до аббатства, да еще там вечерню слушали, да еще обратно, да по ночному шоссе от Малатаверна до кампина пешочком. По дороге туда рвали черную горячую ежевику, подбирали спелые персики прямо из травы - там огромный сад рос вдоль дороги - и молодую молочную кукурузу, валявшуюся на обочине, по дороге обратно любовались на звезды и горы в золотом и лиловом небе, а как вернулись – опа! И все спят уже, и не видно ничего, только местный алкаш Роже, бухой в дымину, шастает вокруг нашего участка, сука неприятная, что твой горлум, ну хоть общаться не лезет с упорством дикого онагра, как предыдущей ночью. Алан просто чуть не рыдал, а что тут поделаешь? В его французском лексиконе до сего часа даже не было слова "сперли", за ненадобностью.

Наутро все вокруг просто обомлели. Типа реально у людей шок – как это, чтоб у нас в Провансе, из закрытой палатки да сперли… Не бывает. (у меня, конечно, всю дорогу крутились мысли типа "а чего вы хотите, чтоб мы там повесили?", но люди как-то уж больно натурально охреневали) Хозяин кампина аж отыскал чувака, который шарил по-английски, чтобы в сотый раз нас расспросить, точно ли украли? Так-таки и сперли? Вы ничего не путаете? А паспорт у вас на инструмент был? Когда чувак перевел, что паспорта не было, то хозяин вздохнул с облегчением и объяснил, что без паспорта на мандолину полисов вызывать бессмысленно, и никого не волнует, что в России паспорт выдается только на антикварные инструменты. Порядка ради спросил, сколько могут стоить всякого рода мандолины. Услышав, что где-то 90-100 евро, заткнулся и больше эту тему не поднимал. Может, он и пиздел насчет паспорта и полисов, только нам по-любому надо было уже четыре часа как выметаться из этой чертовой дыры, разорви ее раком. Трасса не ждет, и все кусты уже обшарили, и Роже этого свинского, главного подозреваемого, допросили, даже в жилище его зашли. Хозяин кампина повел себя благородно и денег за постой с нас не взял, целых 12 евро за две ночи, а взял только мой адрес, чтоб ежели что, так сразу все выслать. И это происшествие оказалось недурным средством от излишнего головокружения. Хотя смешно – страна трубадуров, прекрасный Лангедок. Не тронули ни мобилу, ни фотик – а вот мандолину спиздили, не удержались.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

О Nорберте, истинном германском рыцаре

На раскаленном, пыльном и гадком шоссе, под тяжелым рюкзаком и с никаким настроением сохранять ровное расположение духа довольно трудно. Практически, надо сказать, невозможно. Ну вы-то знаете, друзья-музыканты, что такое - вдруг таким идиотским образом лишиться инструмента, который с тобою бок о бок прошлялся из дома в дом, из города в город больше 15 лет. Ладно, я о Nорберте.

Nорберт затормозил круто и эффектно, свесился из окошка и жестами показал, ~~что его зовут Nорберт~~ чтоб садились да поживее. Ехал он, разумеется, в Барселону. Вез здоровенный баллон сжиженного газа, и не то что двоих - одного-то не имел права брать на борт, но, судя по всему, как истинный ландскнехт, плевать хотел на все эти филистерские запретики. В прохладной и насквозь продуваемой своей кабине, на немыслимой высоте он царил и властвовал, а кроме него там царил и властвовал "Раммштайн", целые кучи "Раммштайна", а еще в кабине горой лежали "Бон Джови" и залежи каких-то специфических немецких металлюг. Был герр Nорберт телом мощен, цвета железного шкворня, по плечам и спине раскаленного до вишневого, с густой кудрявой порослью на груди, а рубаха его валялась где-то в прошлом. Лет ему было не то за 50, не то под 70, не так важно. Кофе он варил себе на горелке, плескал туда молока из пакета и глушил, закусывая яблоками. Первое, что он сделал, это со смехом показал нам бумагу на свой сжиженный газ и посетовал, что вынужден плестись тут из-за проклятого пузыря на жалких 80 км/ч, а не лететь со скоростью, достойной мужчины и этой музыки. Второе - угостил яблоками. Третье - зарубил "Раммштайн" по самое не могу и рванул по прованскому шоссе. Он мчался, кругом золотились подсолнухи, обалденно пахла лаванда, мелькали деревни и руины старых замков, а девочка-бэквокалистка звонко выкрикивала: "пионеры там и тут песни Ленину поют!". Мы с социем, не в силах рта открыть, молча выдыхали. На обочине дороги сидел лис, самый настоящий, рыжий и небольшой. Он смерил машину взглядом, и, судя по всему, тут же про нее забыл. Это было лучше любого лекарства от грусти. Благослови тебя Боже, Nорберт!

интермедия

-- Господи, благодарим тебя за пищу, что мы сейчас будем вкушать, научи нас ей не отравиться!
-- Мне нравятся наши застольные молитвы, - сказал Алан. – Они отражают суть дела!

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
31 июля, Германия

О музыке и красоте сердца

Рико, Божий ангел, родом из Македонии. Высоченный, кудряво-растрепанный и какой-то ужасно свой. В кабине у него гремят дивные сербские песни, по кругу, и не надоедает. Вообще камьоны - это школа драйва для тех, кто поет. Как-то в них особенно понимаешь, что можно заполнять собой время, журчать фоном, быть радио-бубнилкой. Но есть особая честь быть на дисках, которые хранятся в камьонах. И фиг ты там окажешься, если не взорвешься, вот что! Музыка камьонщиков - это их дом, их родина. Добрый сарацин-турок, что вез нас до того, мы весь день с ним говорили про Турцию и слушали божественный сааз. Рико рассказывал про своих любимцев - вот поют брат и сестра, сестре около шестидесяти, брат помладше. Голос у этой старухи был практически дистиллированное пламя, голоса там уже не было, строго говоря, только страсть и ярость. А вот этот певец, его вся Сербия знает, он слепой. А это... ничего не знаю про нее.

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Рико говорит по-немецки, чуть-чуть по-английски, общеславянские слова мы тоже как-то улавливали. Все ж не так далеко она, Македония. Наконец, спросил он нас, куда ж мы едем. Алан ему как может, объясняет, что в Лурде санктуарий... святилище... Дева Мария... Непонятно. Ну... Холи Вирджин... Ви гоу ту Холи Мэри... Мерри? - спрашивает ошарашенный Рико. - Ю гоу ту мерри? Ай донт ноу... конгратьюлэйшенс...

Много позже, под Малатаверном Алан нашел на обочине бантик "just mаrried" и радостно прицепил его к рюкзаку.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
2 августа, окрестности Лиона

О том, что жизнь паломника не мед, но смирение превозмогает все

Выходной день в Европе. Город Лион, заправка неподалеку от. Висим уже девять часов. Серебряный медальон с Франциском раскалился на солнце до того, что ощутимо обжигает кожу. Камьоны стоят себе смирнехонько на своих стоянках, а все легковушки под завязку забиты детьми, собаками, надувными яхтами и сборно-разборными велосипедами. И всяк, кто скажет, что во Франции демографический кризис и европейские скво не хотят плодиться, да будет осмеян и презрен! Алан безуспешно стопит, я безнадежно стою с флейтой у придорожного магазина, потому что надо же хоть чем-то себя развлечь, в какой-то момент плюем на все и идем покупать вина, хлеба и чего-нибудь съедобного на подаяние, как и подобает паломникам. И что ж, Диавол разве дремлет? Ни фига, потому что вокруг нас оказалась зловредная оса. А осы суть животные злобою исполненные и отцом зла инициированные, это мы про них давно знаем. Короче, эта тварь избрала Алана своей персональной жертвой и личным врагом, и как уж мы ни старались ее усовестить и экзорцировать, мнения своего не изменила. Напала подло, клюнула на лету и вдаль ушла, сцуко, даже не сдохла. Соций, не теряя присутствия духа, мигом срывает с пальца кольцо-розарий и начинает прямо на глазах рукою опухать. После этого мы представляли собой довольно комичную пару: я без ног (даже разведенное под цвет аметиста французское винцо все равно по жаре сделало свое дело) и головы, лицом подобна розе (в смысле, глубокого бордового цвета), и соций – с большой и мягкой подушкой вместо руки. И вот тут-то мы и поняли, что мир дает нам прекрасный повод помыслить о совершенной радости.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

О том, какие странные ангелы оказываются рядом

И вот думаю я о совершенной радости, стоя с поднятой рукой на выходе на автобан, можно сказать, почти посреди шоссе, в прохладе несущихся мимо машин, а в это время Господь готовил нам знакомство с доном Нино и его напарником Пеком. Дон Нино не особенно высок, но кряжист, лучезарен и философ. Пек лохматый, черный, с пронзительно-карими глазами, в роду у него явно пудели. Оба они камьонщики со стажем, бывалые парни, любят друг друга беспредельно, Пек смотрит на дона Фернандо с немым обожанием, ловит каждое его слово, дон Нино искренне считает Пека своим лучшим спутником и относится к нему по-отечески. Первое, что сделал дон Нино, выдал Алану 10 евро и предложил пойти и поесть, потому как поедут они с Пеком не раньше 19 часов, а что делать - в Европе чтят субботу. Алан и дон Фернандо мигом затрещали на гишпанском, переходя на французский, расстелили карты, стали сверять маршруты и рассказывать друг другу стародавние истории об этих землях. Пек обшаривал окрестности, периодически лаял и интересовался всеми проезжающими мимо хорошенькими барышнями. Когда пришла пора отправляться, Пек вскочил на кресло камьона и стал оттуда орать, что мы копуши и несмысленное стадо, почему еще не в машине, а? Алан отправился на полку-кровать, а я в кресло, вышивать дону Нино на футболке лилию, сам просил! Пек подумал и присоединился к социю, так вдвоем они и спали в камьоне, что несся по ночной Франции. Дон Фернандо отвез нас на кампин, оставил какую-то гору еды и пакет настоящего гишпанского хаммона, чуть не подарил горелку (насилу отказались!) и сказал, что послезавтра в шесть утра поедет в Барселону, так что если мы окажемся на выезде, они с Пеком нас заберут с собой. Мы с ними больше не увиделись, но мне радостно, что я таки успела закончить лилию в три цвета. Конечно, мы молились за них обоих в Лурде. И сейчас.

Как мы собирали силы, деньги, документы и билеты, - это можно долго писать, оно к делу не относится, хотя по-своему смешно, конечно.

28 июля
Минск, концерт

Приехали в Минск. И уж тут спасибо

wild_old_man, Таньше и Ли, спасибо всем, кто приготовил такой странный и чудесный подарок – концерт в Минске, встречу с чудесными людьми и чудесным городом.

Более или менее придя в себя, мы отправились к Мессе. И это было первое наше приключение из числа многих, потому что церковь, крохотный певучий костел на Золотой Горе, буквально горсть чистой благодати, был посвящен св. Роху. Святой Рох вообще у нас шел лейтмотивом, тот литуравед, что писал это наше путешествие, явно фанател если не по нему, так по Томасу Манну, потому как композицию выстроил - не подкопаешься. Рохом наше паломничество началось, Рохом и завершилось. Дивен оказался град Минск, дивен и прекрасен, а кольми паче насельники его! Таньша и Алиса – вообще две русалки, одна большая, другая маленькая. Но взгляд у них общий – прозрачный, как речка лесная. И дом полон книг, дерева, а на стене колесо висит. И Крыс, православный громовержец, тоже был прекрасен. И все пришедшие на концерт, не убоявшиеся тесноты и духоты. А еще спасибо старому другу

Анджело и его папе, а также прекрасному босоногому Найту и

Инелле, что честно гуляли нас по Минску и показывали его скрытую красу.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
29 июля
Польша, Ченстохов

В Польше мы поняли, что нипочем себе не простим, коли не поклонимся Матери Божьей Ченстоховской. А коль так, то и выпрыгнули немедля из поезда, бросили рюкзаки на вокзале и отправились туда, где полнеба загораживал высокий двойной шпиль. Ахали и дивовались на чудную красоту, пропорции и гармонию прославленной святыни, подошли – блин! Лютеранский костел. Пошли дальше, увидели шпиль. Рванулись к нему, увидели сверкающую корону в небе, подошли ближе… Обратно не то! Зато когда нашли наконец Ясную Гору, на которой и был Тот Самый Храм, то увидели, что это не церковь, но город на горе, белокаменный и воздушный, со своими ходами и переходами, город, где все время поют и славят Царицу. В той базилике, где мы слушали Мессу, все стены увешаны розариями, колечками, цепочками – подарки и обетные дары Деве. Низко-низко висела розовенькая резиночка для волос, видимо, куда даритель дотянулся, там и повесил. Эй, добрый человек, что завязал мне браслет из ниток на "ШедоуЛинксе"! Твой браслетик за тебя и с пожеланиями тебе счастья и здоровья теперь у ног Святой Девы. А другая стена вся завешана костылями. Отдавали те, кому они уже были не нужны.

Польша есть Польша, страна изысканной вежливости. Идем мы по ночному Ченстохову с социем моим, на вокзал торопимся, а за углом молодые люди, отвернувшись к стене, торопливо облегчаются, как велит природа. Бывает, чего уж тут. Но тут один из них поворачивается к нам, радостно кричит: «Пшепрашем, пани!» - и вот что тут полагается сделать или сказать, а, знатоки учтивости и вежества?

А еще в ночном Ченстохове, посреди города, так запросто и без чинов мы обрели польского ежа. Еж шел себе по своим ночным делам, претерпел от наших восторгов и остался недвижим, покамест мы не убрались восвояси.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

30 июля
Германия, мравии

Поздним вечером прибыли мы к большой стоянке, наш добрый водитель, сарацин и поэт в душе, поехал дальше, нам же надлежало свернуть. Утомившись после пары ночей вполсна, решили мы, не мудрствуя лукаво, отыскать местечко в кущах, поставить палатку и отдохнуть. И даже отыскали кущи возле "Кингбургера", прочли вечерню при свете закусочной, разбили бивуак, пошли спать. Ап! Не тут-то было. Кусают! "Сдается мне, - рек Алан, - что недурно было бы нам отомкнуть палатку, изъять спальники и перетрясти их добросовестно, ибо чувствую я обилие мравиев в моем ложе! Откуда бы им тут взяться?" "Отнюдь же не соглашусь я с вами, - ответствую я, - ибо не столь многочисленны мравии, чтобы нам не справиться с ними на месте!" "Ну-с, геноцид, так геноцид", - вздохнул соций, и мы принялись за черное дело.

Наутро-то мы уже и сами увидели, что поставили палатку на муравейник. Единственный на всю округу, полагаю. Со снайперской точностью. Кретины.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------